Белый вождь удэгейцев, учитель, создатель музея, автор книги "Живой Бикин. Неравнодушные записки", защитник реки Бекин.
Наука и Жизнь, 12\1997 г.
К истине можно идти разными путями. Теоретики сначала создают схемы, которые потом воплощают в жизнь их последователи, а практики идут от требований самой жизни, в потоке ее событий ищут ответы на самые сложные вопросы. Именно так поступил Борис Константинович Шибнев, учитель биологии в поселке Верхний Перевал в далекой уссурийской земле. На побережье реки Бикин, которую за уникальные природные богатства называют "русской Амазонкой", Шибнев создал и воплощает в жизнь свой метод обучения, который во многом предвосхитил современные концепции гуманитарной биологии. Этот человек один так много сделал для воспитания детей и сохранения природы края, что местное удэгейское население называет его "белым вождем". Убеждения учителя определили и его человеческое кредо - неравнодушного и деятельного защитника природы. Жизнь этого человека иначе не определишь, как служение отечеству.
1977 - на берегу родного Бикина, еще "в силе" (60 лет) - фото Ю.Шибнева
Хранитель «Русской Амазонки»
По северу Приморского края, среди "северных джунглей" уссурийской тайги, течет река Бикин, "русская Амазонка". В начале века, перевалив в верховья реки с морского побережья, спустился по Бикину до Уссури с отрядом казаков Владимир Клавдиевич Арсеньев, впоследствии описав свое путешествие в замечательной книге "Дерсу Узала". Книгой этой зачитывались поколения мальчишек, и полная тайн уссурийская природа манила к себе юные сердца не меньше, чем тропическая Африка или Южная Америка. Как хотелось попасть в эти таинственные места, повстречать здесь своего Дерсу, проникнуть с ним в увитые лианами лесные дебри, увидеть тропических бабочек и птиц, найти женьшень, услышать, коротуя ночь у костра, рыкание тигра или гулкое ухание рыбного филина. Из тех мальчишек потом выросли многие дальневосточные ученые, - биологи, географы, антропологи. Но были среди них и те, кто уклонился от шумной славы научного поприща, тесно связав свою жизнь с детьми и природой.
Так сложилась судьба Бориса Константиновича Шибнева, "белого вождя", как прозвали его удэгейцы Бикина, - учителя поколений удэгейских мальчишек и девчонок. Родился и вырос Шибнев на русской земле Пошехонии, в Ярославской губернии, но прочитав мальчишкой всего Брема и затем Арсеньева, возмечтал - вместе со своим старшим братом - уехать на загадочную уссурийскую землю. Сначала уехал брат, ставший на Бикине знаменитым охотником (на картах, в низовьях реки, можно теперь найти речку Шибневку), а затем, демобилизававшись из флота, присоединился к нему и Борис. Бикин стал его второй родиной. Здесь он женился, и здесь у Бориса Константиновича и Анастасии Ивановны родились дочь и сын. Одного же из пяти внуков, самого младшего, пять лет назад назвали в честь деда, что последнему очень приятно. Рассказать на нескольких страницах о судьбе этого неуемного, жизнелюбивого человека трудно. Можно лишь коснуться его жизни, определить его кредо как учителя и человека. Да простит меня Борис Константинович, если где ненароком ошибусь в малом. Он знает, что это ненамеренно.
Сейчас Шибневы живут в Верхнем Перевале. В том месте, где река Алчан подходит близко к Бикину, расположена высокая сопка Крутояр, более известная в Пожарском районе как Верхнеперевальская. Напротив ее, через Бикин, - сопка Недихезская. Обе образуют как бы ворота, или вход в бикинский "заповедник" уссурийской тайги. У Крутояра, под самой сопкой, прижавшись к Бикину, и расположился поселок. От Верхнего Перевала до Лучегорска (где нет-нет да и забастуют шахтеры, как нам вещает телевидение) - час езды на автобусе. Лучегорск - это уже большая земля, отсюда поездом хоть в Хабаровск, хоть во Владивосток. Но это сейчас. Перед войной, когда приехали сюда братья Шибневы, никакого Лучегорска и в помину не было. Да и Верхнего Перевала не было. Кругом была тайга. В то время в среднем течении Бикина как раз образовался один из первых удэгейских поселков, Сяин (до этого удэгейцы жили стойбищами), где и стал учителем и директором школы заочно окончивший к этому времени педагогический институт Б.К.Шибнев. Потом он учил в поселках, возникших ниже по Бикину - Нижнем Перевале и Верхнем Перевале. Он везде и всегда учил. Когда мы идем по поселку и с ним здоровается встречный, русский ли, удэгеец, нанаец, которому за тридцать, то всегда слышишь от Шибнева: "Это мой ученик такой-то и такой-то. Тогда я учил там-то и там-то".
Учил Борис Константинович биологии и истории, но это не главное. Главное, что его любовь к природе не умещалась в нем - ее хватило бы на сотни и тысячи человек. Она выхлестывала из него, как из рога изобилия, и заражала других, как заразила и меня, вскоре после того, как я впервые увидел этого уже седого, но молодцевато бойкого, подстриженного бобриком человека, семь лет тому назад (КМ – в 1990 г) в Перевале. Как сейчас помню нашу первую встречу. Мы сидели в недавно созданном им Экологическом музее, разместившемся в бывшем помещении лесхоза, и Борис Константинович воодушевленно экзаменовал меня, тогда уже "остепенившегося" зоолога, на знание животного и растительного мира уссурийской земли. В одной его руке коробочка лотоса, в другой - шишка корейского кедра; на столе, перед ним - плод водного тропического растения эвриалы, чучела голубой сороки и кедровки; по краям стола - кипа определителей и справочников и сделанные из дерева, в миниатюре, удэгейские лодки - бат и улемагда, или оморочка. Над ним, за спиной, - карта Бикина с экологическими тропами и многодневными маршрутами (в том числе и на лодках), по которым он водил своих подопечных в те годы, когда еще был в силе. Вокруг, в этой и другой комнате - витрины с птицами, зверями, рыбами и бабочками, сделанными его собственными руками. Борис Константинович искренне радовался любому чистосердечному "не знаю" и с удовольствием рассказывал и объяснял. Когда же мы вышли в ботанический садик, выращенный им вокруг дома музея, то уже оставалось только слушать. Разнообразие уссурийских кустарников и трав и до сих пор для меня остается "тайной, покрытой мраком". Он же знает их все, - вместе с птицами, зверями, рептилиями и насекомыми, в том числе и по латыни. Знает и до сих пор помнит! Вот такой школьный учитель в глубинке России.
"Ребята, что такое натуралист?" - спрашивает Борис Константинович собравшихся на его беседу очередную группу школьников (еженедельно приезжают в музей группы из Дальнереченска, Бикина, Лесозаводска и даже Хабаровска, не говоря уже о близлежащих поселках). Сам же и отвечает: "Натуралист - это "Что? Почему? Зачем?" Запомните это. Спрашивать, познавать, постигать, любопытствовать". Далее обязательно следует пара добрых шуток, без которых Шибнева трудно себе представить. Но чтобы "тонкая" ирония, насмешничество и прочий подобного рода "юмор", - никогда. Как любит повторять Борис Константинович, он не только учил удэгейцев, но и сам всю жизнь учился у них, - их прямоте, честности и искренности. Простота и чистосердечие, как считает старый учитель, залог взаимопонимания между учителем и учениками и потому терпеть не может ханжества и снобизма, увы, не редкого в академических сферах науки и педагогики.
Преподавая биологию, Борис Константинович рано понял, что все учебники, особенно ботаники и зоологии, никуда не годятся и разве что могут отбить у детей их естественный интерес к окружающему миру природы. Сколько бы не заставляли шестиклашек и семиклашек вызубривать строение клетки и двойное оплодотворение у высших растений, они этого учить не будут или забудут на второй же день. Какой смысл в таком образовании? Насколько ценнее вывести класс на природу, даже на школьный двор, и показать (и объяснить, конечно) растущие здесь деревья и кустарники. Сам Шибнев постоянно водил ребят на Бикин, по тропам уходил с ними на Верхнеперевальскую сопку, а летом, тратя на это свой законный отпуск, поднимался с ними на шестах вверх по реке. Обучение биологии должно быть живым и увлекательным и, прежде всего, деятельным знакомством с родной природой, - вот его принцип, не на словах, а на деле. Иначе мы получаем то, что имеем, - разоренную, обезображенную землю; вырубленные леса и отравленные реки. И в конечном счете - подорванное здоровье.
Почему? "Да потому", - говорит на очередной беседе с ребятами и их преподавателями Борис Константинович, - "что восемьдесят процентов людей не знают и не понимают природу. Даже здесь, в поселке. А что говорить о городе? Среди тех же, кто стоит у власти - поголовное незнание, на всех уровнях. А где незнание, там и безразличие к природе. Отсюда и страшная философия - брать, брать и брать у природы. И ничего не давать в замен. Психология потребителя разъедает души даже удэгейцев, которые раньше были неразрывно связаны с природой. А результат - грядущая катастрофа. Катастрофа неизбежная, если, ничего не изменится в сознании людей". Но, продолжая его мысль, изменится что-то в нашем сознании может только тогда, когда вместо сухой отвлеченной биологии в школах будут преподавать биологию живую, или как сейчас начинают говорить, гуманитарную, чтобы доходило до сердец, а не только до ума. И как это важно! Ведь у детей любовь к отчизне прорастает не столько через изучение истории (история для них еще удаленна, не наглядна), сколько через знакомство с родной природой. Знакомьте детей с ранних лет с природой своего края, области, города, и уже ничто не сможет вытравить из их закаленных душ настоящего, здорового патриотизма, а не того лжепатриотизма, под знаменами которого вырубались и продолжают вырубаться леса, заливается нефтью тундра, отравляются радиоактивными отходами реки, моря и озера.
Так думает старожил Бикина, мудрый учитель, биолог-натуралист и просто большой души человек, Борис Константинович Шибнев. Так думает и так он учил детей всю свою жизнь, сознательно предпочтя практическую педагогику "чистой" науке. Но увы, не так думают люди вокруг. Они думают о том, как бы еще урвать чего от природы. И ревут бензопилы по всему уссурийскому краю, сводится на нет арсеньевская тайга на Сихотэ-Алине. Падают со скрипом одно за другим могучие вековые деревья. И умиленно, с благодушием смотрят на это большие начальники всех мастей и рангов, те самые, которых в детстве заставляли заучивать двойное оплодотворение у растений. Большие деньги стоят за этим. А в Верхнем Перевале, как и большинстве других поселков Дальнего Востока, школьники сами подправляют парты и чинят школу (где она еще осталась), учителям не выплачивают мизерную зарплату, а единственный в крае экологический музей ни разу не ремонтировался после наводнения. Как вы думаете, дорогие сограждане, преподают ли там детям гуманитарную биологию? А у вас в городе, в вашем селе? Нет? Что же, как говорят, скупой платит дважды. А еще один мудрый человек (Севастьян Брант) сказал - давно это было, в пятнадцатом веке, что "мир хочет быть обманутым". Хочет - будет. А "мир" - это мы с вами. Только при нашем соучастливом безразличии процветают все мерзости на земле.
Мы сидим на крыльце уже старенького дома Шибневых. "Сбросить хотя бы десяток лет, я бы еще поборолся", - с вздохом говорит Борис Константинович. "Да", - думаю я про себя, - "его энергии хватило бы на многое, быть может даже и остановить рубки". Один в поле воин, если он Шибнев. Но "Шибневых" мало, все больше обломовы и остапы бендеры. А Борису Константиновичу уже давно восьмой десяток, и хотя он еще каждое утро окунается в Бикине, но ходить трудно, да и болит здесь и там. А жизнь не спрашивает. Каждый день нужно с утра накормить коз, затем бежать в музей (ведь могут прийти люди, хотя бы один человек!), затем, в обед, полоть картошку, и снова в музей. И то же Анастасия Ивановна, - весь день на ногах, с утра до вечера. В деревне иначе нельзя. Дочь, Ира (тоже учитель), здесь же, в поселке, но у нее своя семья, свои проблемы. Сын, Юрий, фотограф-анималист, давно работает в заповеднике на самом юге Приморского края. Конечно, по возможности все помогают, и редко сейчас увидишь столь дружную большую семью. Но все равно старикам приходится трудно, тем более сейчас, когда вокруг "каждый за себя", а на таблетку аспирина скоро не хватит и пенсии. Но о себе Борис Константинович много не думает и по этому поводу никогда не жалуется. Вечером же, прочитывая выписываемые им газеты, тяжело вздыхает. Больно за людей и за тайгу. Больно за Бикин. И он сам берется за перо, и пишет. Как всегда пытается что-то сделать. И пишет также, как учил, - без обиняков, нелицеприятно. Пишет, что краевая информация о лесе и о его уничтожении дается людям в искаженном виде, по принципу "чтобы волки были сыты и овцы целы", или же в настолько "научном" стиле, что людям это непонятно и потому не касается сердца читателя.
Я увожу с собой его рукописи - "Правда об удэгейцах", "Правда о Бикине", "У карты Бикина". Дойдут ли они до читателя? Не знаю. Но хотелось бы верить, что нам всем все-таки не придется увидеть, пережить, как рухнет последний оплот уссурийских лесов на этой земле, как исчезнет "русская Амазонка", впервые пройденная и затем воспетая в "Дерсу Узала" (перечитай, читатель!) нашим замечательным ученым-путешественником В.К.Арсеньевым. Он и его последователи (А.И.Куренцов, Ю.Б.Пукинский, Б.К.Шибнев) сделали все от них зависящее, чтобы этого не случилось раньше. Из тех "могикан" Борис Константинович остался один. Необходимо ему помочь.
К.Е. Михайлов
http://nauka.relis.ru/08/9712/08712055.htm
Биография Б.К. Шибнева: http://www.vladcity.com/vladivostok_people_shibnev.html